Неточные совпадения
Когда дорога понеслась узким оврагом в чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам в обхват, вперемежку
с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и
перелетела мостами в разных местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и пошла по ровной возвышенности
с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя,
с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых
дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?
Но в этой тишине отсутствовала беспечность. Как на природу внешнюю, так и на людей легла будто осень. Все были задумчивы, сосредоточенны, молчаливы, от всех отдавало холодом,
слетели и
с людей, как листья
с деревьев, улыбки, смех, радости. Мучительные скорби миновали, но колорит и тоны прежней жизни изменились.
О дичи я не спрашивал, водится ли она, потому что не проходило ста шагов, чтоб из-под ног лошадей не выскочил то глухарь, то рябчик. Последние
летали стаями по
деревьям. На озерах, в двадцати саженях, плескались утки. «А есть звери здесь?» — спросил я. «Никак нет-с, не слыхать: ушканов только много, да вот бурундучки еще». — «А медведи, волки?..» — «И не видать совсем».
Удивительные птицы вороны: как скоро они узнают, где есть мясо! Едва солнечные лучи позолотили вершины гор, как несколько их появилось уже около нашего бивака. Они громко перекликались между собой и
перелетали с одного
дерева на другое. Одна из ворон села очень близко от нас и стала каркать.
Следы все время шли по реке. По ним видно было, что китаец уже не пытался перелезать через бурелом, а обходил его стороной. Та к прошли мы еще
с полчаса. Но вот следы круто повернули в сторону. Мы направились по ним. Вдруг
с соседнего
дерева слетели две вороны.
Эта бойкая и подвижная птица
с белым, черным и красным оперением все время
перелетала с одного
дерева на другое, часто постукивала носом по коре и, казалось, прислушивалась, стараясь по звуку угадать, дуплистое оно или нет.
Время от времени в лесу слышались странные звуки, похожие на барабанный бой. Скоро мы увидели и виновника этих звуков — то была желна. Недоверчивая и пугливая, черная
с красной головкой, издали она похожа на ворону.
С резкими криками желна
перелетала с одного места на другое и, как все дятлы, пряталась за
деревья.
Она
перелетала с одного места на другое и так же, как и первый дятел, пряталась за
деревья.
В саду было множество ворон; гнезда их покрывали макушки
деревьев, они кружились около них и каркали; иногда, особенно к вечеру, они вспархивали целыми сотнями, шумя и поднимая других; иногда одна какая-нибудь
перелетит наскоро
с дерева на
дерево, и все затихнет…
Это особенно удобно потому, что глухарь,
слетев с высокой сосны, всегда возьмет книзу и летит в вышину обыкновенных
дерев: следовательно, мера не далека, если он полетит прямо над вами или недалеко от вас.
Они к этому привыкают потому, что во время сноповой возки беспрестанно повторяют этот маневр, то есть садятся на
деревья, когда крестьяне приедут за снопами, и
слетают опять на скирды, когда крестьяне уедут
с нагруженными телегами.
Опускаясь на ночлег, они не
слетают, а как будто падают вниз, без всякого шума, точно пропадают, так что, завидя издали большое
дерево, унизанное десятками тетеревов, и подъезжая к нему
с осторожностью, вдруг вы увидите, что тетеревов нет, а они никуда не улетали!
Мне случалось много раз подходить близко к
дереву, на котором находилось гнездо
с голубятами, даже влезать на него, и голубь
с голубкой не бросались на меня, как болотные кулики, не отводили в сторону, прикидываясь, что не могут
летать, как то делают утки и тетеревиные курочки, — голуби перелетывали робко
с дерева на
дерево, тоскливо повертываясь, подвигаясь или переступая вдоль по сучку, на котором сидели, беспрестанно меняя место и приближаясь к человеку по мере его приближения к детям; едва были слышны какие-то тихие, грустные, ропотные, прерывающиеся звуки, не похожие на их обыкновенное воркованье.
Тут уже, вся трудность состоит в том, чтоб их разглядеть, перебить же всех до единого, ничего не стоит, ибо они ни за что
с дерева не
слетят.
Великолепное крыльцо
с фонарями, вазами и статуями и еще великолепнейшая лестница, посередине устланная коврами, обставленная оранжерейными
деревьями и цветами, превзошли мои ожидания, и я из дворца английского лорда
перелетел в очарованный замок Шехеразады.
Белое облачное небо, прибрежные
деревья, камыши, лодки
с людьми и
с веслами отражались в воде, как в зеркале; под лодками, далеко в глубине, в бездонной пропасти тоже было небо и
летали птицы.
Всё тихо, всюду мертвый сон,
Лишь иногда
с седого пня,
Послыша близкий храп коня,
Тяжелый ворон, царь степной,
Слетит и сядет на другой,
Свой кровожадный чистя клёв
О сучья жесткие
дерёв...
Почти все травы, кусты и
деревья такие, что для того, чтобы на траве, кусте или
дереве завязалось семя, нужно, чтоб
с одного цветка пыль
перелетала на другой цветок. Цветки бывают далеко друг от друга, и им нельзя пересылать свою пыль
с одного на другой.
Перед самым закатом солнца они
слетели откуда-то
с дерева на снег, походили и улетели.